Парочка драбблов^^

[aonoexorcist]

Название: «Непрямой поцелуй»
Автор: Chiba
Пейринг: Мефисто/Рин
Рейтинг: PG-13
Жанр: флафф
Дисклеймер: Kato Kazue
Предупреждение: ООС, не бечено

Чем занимается ректор Академии на досуге? А у него всегда досуг. В данный момент Мефисто Фель красит ногти и размышляет о судьбе мира. Незавидная она, эта судьба. Скучная настолько, что мысли о ней не отвлекают от кропотливого занятия. Черный лак выглядит вполне по-демонически. Розовый смотрелся бы лучше. Но сегодня не то настроение. Фель отодвигает пузырек с любимым цветом подальше и без особого рвения продолжает водить кисточкой по бледным коготкам, окрашивая траурно.
На повестке дня один беспокойный младший братец, второй. Аудиенция с послом из Ватикана. Деловая переписка с Гееной. Визит в книжный магазин за новым номером Джампа. Послеобеденный чай. Может быть, небольшая и неожиданная инспекция экзорцистских классов. Если, конечно, новая глава «Вельзевула» и чай не затянут надолго.
Театральный взмах кистью завершает превращение ногтей в черные лепестки. Мефисто наклоняется к своим ухоженным, редко показывающимся из-под перчаток рукам, едва ли не касаясь их носом, и придирчиво рассматривает. Чего-то не хватает. В этот слишком тихий день, сейчас и здесь, ему не хватает чего-то яркого. Например, как…

Бах! Окумура Рин вламывается в кабинет ректора без особых церемоний. Как всегда, впрочем.
- Если ты за карманными деньгами, то зря, месяц еще не истек, - скаредно спешит сообщить ректор, пока буря не обрушилась.
Но Рин лишь отмахивается. Не за тем ведь пришел. Весь запыхавшийся, взъерошенный. Воробей, одним словом. Рядом с ним легко почувствовать себя котом. Кот охотится и щурит зеленые глаза. Только жертва не теряется от этого взгляда, хмуро смотрит в упор, а потом все-таки убирает правую руку из-за спины. Вот и не надо больше гадать, что скрывает непредсказуемый Окумура-кун. В кулаке зажат пышный пион. И в этом чудится что-то почти победоносное.
Мефисто приподнимает брови, как бы вопрошая. Хотя на языке уже вертится двусмысленная шутка.
- Вот! – Рин, наоборот, очень серьезен. – Увидел сегодня у Шиеми в саду и подумал, что он, как ты… Такой же розовый, напыщенный и самодовольный тип. Своей шапкой он заслонял другим бутонам солнце, нам пришлось его срезать… Пусть с тобой останется.
- Окумура-кун, вот уж не ожидал, что дождусь от тебя цветов. Ты так любезен…
- Эй! Я его тебе не дарю, просто…
Уши и щеки Рина сейчас чуть ярче, чем цветок в его руке. Надо спасать его, пока он не загорелся.
- Просто ты решил порадовать своего старого почтенного опекуна, я понял. И обращайся ко мне более уважительно, ребенок!

Мефисто в восторге: его сонный день всколыхнулся и заиграл красками. Самая яркая из них только что спешно ушла, яростно помахивая хвостом. Жаль, конечно. Но еще одна лежит у него на столе – поникшая, но все еще ароматная, того сочного майского цвета, который так радует взгляд. Неужели он похож на пион? Фель не особо задумывается над этой аналогией. Куда интереснее сам Окумура Рин и его неожиданная поэтичность. Ну не романтик ли – сравнил сына Сатаны с цветком.
- Большая честь для тебя, - насмешливо обращается Мефисто к выдающемуся пиону. – Я просто обязан теперь поставить тебя в воду… И перекрасить ногти в розовый.
Прежде чем опустить его в стеклянный стакан из-под десерта, он трогает смятые неосторожной рукой Окумуры лепестки. Они прохладные и чистые, но к их запаху теперь примешивается запах демона, запах Рина. Он пробуждает игривое настроение. Сжать пион еще сильнее, почувствовать плотность бесчисленных махровых лепестков, небольно покусать их, уткнуться носом в самую сердцевину, разыграть долгий и сладострастный поцелуй с цветком. «Розовый, напыщенный и самодовольный…» - кажется, так сказал Рин. Неужели не мог придумать что-нибудь более лестное? Тогда бы Мефисто не удержался и поцеловал его на самом деле.
- Ты тоже думаешь, что с возрастом я становлюсь все сентиментальнее, Амаймон?
Младший братец уже здесь, безмолвный и меланхоличный наблюдатель с конфетой за щекой.
- Я думаю, ты становишься лишь извращеннее с годами, брат мой.
- О, даже так? Наверное, должность главы такого цветника к этому располагает. Развращает.
- Из всего цветника тебя интересует лишь Окумура Рин.
- Тебя тоже, Амаймон.
- По другим причинам. И кстати, о них…
Мефисто Фель вздыхает: его брат умеет возвращать к делам насущным. Это уравновешивает способности другого его брата – так же умело от них отвлекать. И вот пора вернуться к судьбе мира.

Рин выныривает из сна, вязкого и пропахшего пионами, раскрасневшийся и одуревший. Трогает себя за губы, озирается по сторонам. Да, он на крыше южной башни Академии, и Блеки рядом, и хвост на месте. Рин частенько дремлет здесь после уроков, но ни разу ему еще такого не снилось.
В этом сне был он и Мефисто. Эксцентричный ректор вел себя еще более странно и беззастенчиво, чем обычно. Гладил его по лицу, щипал за щеки, облизывал уголки губ и щекотался своей бородкой. Разомлевший Рин не вырывался и даже позволил себя поцеловать. Он в жизни не с кем не целовался и даже не представлял, как это бывает. Зато Мефисто знал даже слишком хорошо. От этого поцелуя во сне губы до сих пор ноют и горят на яву. И приснится же такое!
«Только бы это не вошло в привычку», - неуверенно думает Рин. Он еще не знает о волшебном свойстве пиона из сада Шиеми передавать ощущения. И пока он не увянет, еще не раз он проснется от «ночного кошмара» по имени Мефисто Фель.

Название: «Трудно быть братом»
Автор: Chiba
Пейринг: Мефисто/Амаймон
Рейтинг: PG-13
Жанр: romance
Дисклеймер: Kato Kazue
Предупреждение: ООС, инцест, не бечено

Амаймон, Король земли и Принц демонов, не чувствует на своих плечах тяжесть этих титулов. Он всего лишь младший брат Мефисто Феля.
Быть связанным кровными узами с этой бестией едва ли проще, чем зваться королем или принцем. Но еще сложнее стать для него кем-то большим, чем просто братом.
Иногда это случается: когда вся манга прочитана, очередная интрига блестяще завершена, а от Амаймона слишком заманчиво пахнет карамельным леденцом. Мефисто не отпускает его от себя до тех пор, пока охрипшим голосом Амаймон уже не способен выговорить: «Еще, брат мой».
Такие ночи задерживают его в Ассии.
Конфеты и непонятная привязанность старшего брата к Ассии – вот и все, что примиряет Амаймона с существованием мира, провонявшего человечиной. Для него здесь слишком мало иных земных запахов: зверей и нелюдей, гнилости, влажной земли. Тут ему не хватает озер из крови, стонов заблудших душ, славных тварей, которыми можно поиграть с хрустом, с болью.
В Геенне же Амаймон начинает скучать без розового, сладостей и секса.
Только сам он об этом не догадывается и не понимает, почему не получает удовлетворения ни от демонов, ни от демониц, ни от своих домашних питомцев. Он начинает часто зевать, а круги под глазами наливаются синевой.
Иногда от Мефисто вместе с приказами передают коробки с данго, кокетливо перевязанные розовыми лентами. Внутри записка с каракулями: «Готовил для тебя лично, братец». Стряпню старшего брата Амаймон недрогнувшей рукой сбрасывает в адскую пропасть. Целует ленты. Представляет себя связанным ими. Наверняка, Мефисто думает сейчас о том же.
Когда Академия утопает в густо сливовых сумерках, Амаймон выныривает из удлинившихся теней. У него в руках ленты, на губах – благодарность за данго и смиренное извинение за непрошеный визит. Мефисто долго и с удовольствием наказывает непослушного брата.
Амаймона мало что волнует в обоих мирах, потому что в его существовании нет ничего лишнего. Оно строго поделено между желаниями играть, убивать, подчиняться. Если жертвой первых двух забав может пасть любой, живой и даже неживой, то подчиняться Принц готов лишь своему отцу – иногда, и старшему брату – всегда.
Слушаться Мефисто – это его долг младшего брата и просто особое, ни с чем не сравнимое ощущение.
Но иногда жажда игры и смерти пересиливает его. Так бывает, когда он сталкивается с Окумурой Рином. Амаймон хочет понять, чем этот мальчишка так зацепил его брата. И не понимает. А Мефисто сквозь смех спрашивает, не ревность ли в нем взыграла.
Что такое ревность? Амаймону хочется кого-нибудь убить, просто так. Чтобы ему стало так же смешно, как сейчас старшему брату. В нос ударяет запах собственной крови: это когти впились в ладони. Брат уже не веселится, сует ему в руку чашку остывшего чая и опускается перед ним на колени. «Будь паинькой…» - пошло облизывается.
Утром спешно выставляет за дверь, на прощание вкривь и вкось завязывает ему галстук веселенькой расцветки. У Мефисто их много, и он щедро делится ими. Амаймон уже почти приучился одеваться по моде а-ля Мефисто Фель.
Младенческие годы Амаймона прошли не в колыбели, а на руках у старшего брата. Тот возился с ним не от большой любви, но вдохновенно, смакуя власть над новой игрушкой. Наряжал в девчачьи тряпочки всех цветов радуги. Говорил, что демонам нужна капелька ярких красок, чтобы разрушать стереотипы, навязанные церковью.
Теперь Амаймон носит полосатые гольфы, штаны в горошек. И украшения-черепки, чтобы наряд не казался слишком уж скучным. И все равно до Мефисто ему далеко.
Вообще далеко: он в Ассии, Амаймон в Геенне. Он старший, Амаймон младший. Он приказывает, Амаймон подчиняется. Он его берет, Амаймон отдается. Они как две части одного целого. Разве можно желать лучшего? И все же…
Традиционный вопрос: «Когда ты вернешься в Геенну, брат мой?» Мефисто юлит и лукавит. Он не собирается возвращаться: ему нужен этот мир, эта чудесная коробка с игрушками. А Амаймон желает утопить этот мир в крови. Чтобы быть единственной игрушкой, братом или чуть больше, чем братом.
Этой ночью они не занимаются привычными делами: ни посланий от отца, ни осточертевшего чая, ни желанной постели. Брат зовет его посидеть на карнизе. Амаймон покорно кивает. Он редко удивляется – сейчас он удивлен.
Болтает нескладными ногами в воздухе и разглядывает небо, приоткрыв рот. Звезды такие крупные, что вот-вот сорвутся на землю под собственной тяжестью. В Геенне на небе нет звезд, там лишь кровавые облака. Когда-нибудь они заслонят и эти звезды. Так кажется Амаймону, но не Мефисто. Он усмехается:
- А я бы хотел мир с розовыми звездами.
- Хорошо, что не с сердечками, брат мой… - Амаймон вдруг ощущает, что его губы ноют от непривычного действия. Он улыбается своему старшему брату.