И здрасьте

[aonoexorcist]

Название: Место для подвига
Автор: Ганс.
Бета: нет
Фандом: Ao no Exorcist
Пейринг/Персонажи: Мефисто/Рин
Жанр: романс
Рейтинг: NC-17
Саммари: Рин хочет стать героем своего времени. Мефисто - любитель соблазнять героев.
Дисклеймер: имею читателей. В мозг.
Предупреждение: Тут у нас крэк без цензуры, маразм, секс, мечты сбываются.


Он всего лишь хотел стать героем. Из тех парней, что спасают всех и всегда, стоит только позвать на помощь. Объятый синим пламенем, блестящий и несравненный Окумура Рин. Последняя надежда всего Ватикана, человек, на которого всегда можно положиться.

Вам нужно убить сатану? Не проблема.

Спасти элитный отряд экзорцистов от гибели, заблудившихся в лесу, как стая щенят? У Рина найдется компас.

Необходима сила демонического меча, снящаяся в кошмарах всем врагам церкви? У него найдется.

Приготовить праздничный торт и прочистить засор в раковине? С него станется.

Самый вкусный пирог и самый демонический меч. Просто позовите Рина.

Паладином стать еще хотел. И убивать плохих ребят. Геройствовать, разрушать и восстанавливать. Брать на себя самых сложных противников и возвращаться с задания в слегка помятом камзоле. Паладина, конечно, камзоле.

Мефисто рушит все его мечты, предлагая десятую кружку чая. Рин выпил тонну заварки и жидкость булькает в желудке при каждом шаге, но отказаться от одиннадцатой он не в силах. Осторожно берет в руки фарфоровую посудину, деликатно размешивая сахар серебряной ложечкой.
Они пьют вот так – по-английски. Ни разу не зеленый чай, вливая в себя черную муть литрами, с игривым названием «Эрл Грей». И с сахаром.

Мефисто предлагает даже молоко, но Рин боится, что в этом случае, весь чай выльется обратно, отнюдь не естественным путем. Окумура в жизни-то не слышал ни о каком «Эрле» и даже «Грее», а чай с молоком кажется ему верхом безумия. А Мефисто – не местный, ему все равно. Он с южных полюсов, рассказывает про большие котлы и грешников, заявляя, что с молоком вкуснее.

Рин теряется. Грешники или чай вкуснее с молоком? Спрашивает, но демон уже болтает о другом, цепляя длинными когтями ложечку. Серебряную. Окумура ставит блюдце на песок, вылавливая из чая песчинки. Только этому растяпе могло прийти в голову устроить полдник на пляже. Не полдник, конечно, чаепитие в полночь, но Рин не знает, есть ли для этого времени перекуса специальное определение, поэтому молчит, стесняясь показаться дурачком. Он не хочет разрушить надежды друга отца. В конце-концов, какой он герой, если не знает, как называется полуночный завтрак?

Мефисто знает.

Он говорит: «Чудесное свидание, просто чудесное». Окумура закапывает чашку с блюдцем и ложечкой в песок, неловко развернувшись. Он устроил песчаную бурю, стоило ему лишь неловко дернуть рукой. Сила, достойная паладина, нет?

Мефисто грустно смотрит на песчаный гроб, говоря, что у него есть еще. Не такая красивая чашка, как эта с цветочками, но есть. И тогда они смогут продолжить свое свидание. Окумура вопит и размахивает руками, пока не получает между острых зубов кусочек сахара. Мефисто быстро наклоняется, пока он не прожевал «угощение», и забирает кубик обратно. Выуживая сахар языком из его рта.

- Какой восхитительный чай, не так ли, мой юный друг?

Неожиданно обнаружившая себя шизофрения Мефисто делает Рина беспомощным, и он откапывает холмик, доставая часть фарфорового сервиза. И молчит.


Второй раз это происходит, когда Мефисто собирает всех экзорцистов на экстренное совещание. Рин бежит сломя голову, боится, что опоздает, рушит по дороге парочку телефонных столбов, лишая электричества половину квартала.

Он успевает. Только он и успевает.

Сомнение закрадывается, когда он видит старое кафе с неоновыми вывесками и красочными плакатами, с обещанием пятидесятипроцентной скидки. Кафе все конфетно-розовое, напоминает карамель в яркой обертке. Шахматная лимнонно-зеленая плитка контрастирует с кислотно-розовыми стенами и фиолетовыми столиками с уютными закутками плюшевых диванов. Мефисто машет ему рукой из такого закутка, но Рин врастает ногами в пол.

Мефисто должен быть отличным дополнением к этому интерьеру, таким же сладким, в своих клубнично-фиолетовых колготках и смешных жокейских шортах. Он здесь – как вишенка на торте, необходимая деталь, прописанная дизайнером и одобренная заказчиком.

Его черная одежда и остроносые сапоги портят весь этот праздник сладкой ваты. Спокойная рубашка, заправленная в штаны, ремень с крупной бляхой-черепом. Только разовая полоска галстука разбавляет эту погребальную черноту, подчеркивая яркий цвет волос. Он вскакивает и тяжелая бляха звенит при каждом шаге, когда он идет к Рину. Без своих каблуков он не намного выше мальчишки.

Мефисто сам делает заказ и уже через секунду, как по волшебству, перед ними появляются огромные бокалы клубничного коктейля, со смертельным количеством взбитых сливок.

- У тебя есть девушка, Окумура-кун?

Рин мнется, пытается стереть с носа розовые сливки и съесть украшение-клубничку, и следит за пышногрудой официанткой, разносящей заказы, и за ее грудью, почти ложащейся на поднос. И нет, конечно, у него нет девушки.

- С недавнего времени, я решил, что нашей академии необходим реестр родственных и близких связей. Там будет отражена вся информация о семье учащегося и сведения о тех, с кем он имел отношения. Это очень, очень важно для Ватикана. Так у тебя есть девушка?

Рин вспоминает все свои связи, все те веселые вечеринки, на которые его так редко приглашали, но вместо этого отвечает:

- У меня нет родственных связей. Как вы это запишете?

Мефисто подпирает кулаком подбородок и натянуто улыбается, обнажая острые клыки.

- Так что ты там сказал, насчет отношений?

Рин жует клубнику, рассматривая короткие юбки официанток. Они, как будто, и не японки – совсем нет стеснения. Легкие ткани задираются при каждом неловком шаге, обнажая ноги и белье. И Мефисто очень жаль, что он выбрал именно это заведение местом посещения.

- А можно внести в вашу штуковину запись о том, что я хочу прикончить своего папашу? Нет?

Им приносят еще клубничного пойла, и Рин зачем-то рассказывает обо всех тех, с кем он был. Мефисто тянется к его руке, доверительно сообщая, что это нормально. Демонической сущности свойственно брать верх над его альтруизмом. И Рин врет еще, вылизывая сливки из бокала. Рассуждает о коротких юбках, затвердевших сосках, очерчивающихся на майке, когда девушка возбуждена. Ректор переводит глаза на подошедшую к ним малышку, скользит бритвенным взглядом по бугоркам на тяжелых грудях и плиссированной розовой юбке, и понимает все. Абсолютно все.

Рин считает, что он некрасивый. Даже уродливый. Такие как он запросто будут иметь успех, выступая в цирке. Объявляя следующий номер, взмахивая бежевой шляпой с большим бантом. Все эти его колготки и складочки, так не соответствующие его возрасту. Сколько ему там накапало? Пара миллионов лет. И все же, он неплохо выглядит для своего возраста.

Одевается как реклама сказочного торгово-развлекательного центра для детей от трех до двенадцати. Как большой фантик от конфеты на себя нацепил. Но взгляд уродливых глаз такой усталый, как у мертвой рыбы. Такой глупый и холодный, с отпечатком прожитых лет. Или он не жил никогда? Просто существовал.

Сначала было слово, а потом появился Мефисто в фантике, с глазами рыбы мертвой.

Отращивает аккуратную бородку, кропотливо стрижет ее и приглаживает жесткие волоски гелем. Для волос, конечно. Откуда в Японии гель для бороды.

Выглядит так, словно старик нацепил на себя футболку с вызывающей надписью, проколол уши и вставил сережку в ноздрю. Так же нелепо.


Снимает белые одежды и аккуратно кладет их на стул с бархатной сидушкой. Церемониально складывает и создает белоснежную стопку, как будто стирает одежду лучшим отбеливателем. И член, оказывается, такой белый, как будто известкой обмазали и припудрили белилами.

Рина никто не просит, он сам наклоняется и тыкает пальцем в некрасивый ствол, обвитый фиолетовыми венами. Он обнажает головку, оттягивая белую кожу, и, кто бы мог подумать, она – карамельная. Получается бело-розово-фиолетовый хуй, и Рин бы узнал член Мефисто из тысячи. Похожий на несуразный гриб, он обхватывает его губами, неумело водя языком где-то сбоку.

Он абсолютно не знает, что делать дальше. Но ректор, качает головой, объясняя неродовому ученику:

- Утехи начинаются с поцелуев, мальчик мой.

Рин отнимает рот от члена, исподлобья смотря в уставшие-рыбьи-мертвые-мертвые-мертвые глаза Мефисто. Он поднимается с кресла, заставляя Окумуру встать с колен. Острые зубы мажут по губам, прихватывая чувствительную кожу. Рин, в безумном порыве показать все свое умение, запускает ладони в волосы Мефисто, притягивая его к себе. Демон смеется сквозь их поцелуй, обнимает одной рукой за плечи, и разворачивает Рина лицом к стене.

Кто бы мог подумать, что он так напорист.

Мефисто не дает к себе прикоснуться, стягивая с Рина штаны. Он говорит, что в такой позе, если Окумура нагнется, то ему не будет больно. Если он еще девственник, конечно. В противном случае они могут попробовать на кровати и с очень глубоким проникновением.

Рин испуганно сгибается пополам, почти прижимаясь животом к коленям. В поле зрения попадают белые ступни и тонкие женственные лодыжки – даже у Рина крепче. Когти на ногах выкрашены в фиолетовый. Кто бы сомневался.

Окумура уверен, что в собственном доме Мефисто рассадник цвета гангрены и конфетного розового. Каждая вертикальная и горизонтальная поверхность. Розовый латекс, кожа, дерево, пластик, стекло тоже розовое. Любой материал. Кто только психа ректором назначил.
Ноги разъезжаются сами собой, и тугое кольцо ануса непроизвольно раскрывается в расселине между ягодиц. Мефисто проталкивает пальцы внутрь и карябает Рина изнутри. Он собирает смазку с собственного члена и скользит по покрасневшим краям дырочки, пытается смазать, но только ранит нежную кожу острыми ногтями. Хвост дергается, и Мефисто кладет теплую ладонь на поясницу, успокаивающе похлопывая.

- Ну-ну, Окумура-кун, у тебя ведь это уже было.

Конечно, у Рина было. Будущего паладина, надежду Ватикана, сына сатаны ведь каждый день сгибают пополам, чтобы выскребать когтями его внутренности. Он только сейчас задумывается над тем, что это, наверное, не слишком хорошо для величайшего паладина – секс с мужчиной-демоном. Ватикан забьется в конвульсии, если он сообщит им о головке-леденце в форме сердечка и плетнях-венах, ядовитым плющом обвивающими хер Мефисто.

Мефисто почти его родственник. Они – одного поля ягоды. Но член он вставляет внутрь с таким благоденственным видом, будто он – четвертый из святой троицы. Он никогда не жил в Геенне и совершенно не знает, что сыну сатаны только пятнадцать.

Рина ломает от боли. Волосы подметают пол, а от вида белых ступней с фиолетовыми когтями начинает тошнить. Сейчас бы пригодились заколки Бона. И смазка для геев, как там ее. И лед. Чтобы остудить голову сумасшедшего ректора. Окумура упирается ладонями в шахматный паркет, и Мефисто жалеет его. Выходит из тела с отвратительным звуком, подхватывает под подбородок, поворачивая голову к себе.

- Я дам тебе кое-что взамен твоей невинности. Это сделка.

И он дает. Делая это так, что лучше не бывает. Рин ужасается громоздкому багажу опыта Мефисто, который он выплескивает в него. Он не спорит, за тысячи лет их ректор отлично научился трахаться. Творит виртуозные штуки, не отрываясь от губ сына дьявола.

Он действительно лишается девственности со своим родственником через десятое колено. Отец убьет его, если узнает об этом. Нужно убить па как можно скорее, чтобы не умереть первым.

Мефисто подхватывает подростка под тощие бедра, впечатывая его в стену. Они оба – выродки, сгорающие от желания. Окумура отрывает босые ступни от пола, когда его подсаживают вверх, на себя. Мефисто придерживает Рина, чтобы он не скользил по члену, насаживаясь слишком глубоко.

Все завершается несильным толчком, и по ногам течет теплая вязкость, когда из Рина вынимают член. Как затычку из бутылочного горлышка. Хвост просящее обвивается вокруг поясницы Мефисто, он живет своей жизнью, лаская кисточкой изящные впадинки над округлыми ягодицами.

- Ты только взгляни на это, Окумура-кун!

Мефисто заходится в восторге, и уже теребит мягкую кисточку, приветливо отзывающуюся на прикосновения. Рин стыдливо закрывает лицо руками, пытаясь свести вместе разъезжающиеся ноги и остановить этот поток спермы из себя.

Ректору уже не нужен Рин. Ему нужен его хвост. Когда Рин бросает почти истеричное «Прикройтесь!», Мефисто, наконец, обращает на него внимание. Взгляд Окумуры то и дело скользит вниз, рассматривая спутанные волосы и опавший, все еще влажный, член ректора. До этого, у него не было ни времени, ни желания, чтобы рассмотреть подробности физиологии демона – они слишком торопились.

Мефисто заворачивает Рина в плащ, церемониально застегивая все застежки. И одевает шляпу. Сводит полы одеяния, отступает назад, рассматривая свое творение. Рин похож на святую Марию. Очень своеобразную, странную богоматерь. С таким же тусклым, безнадежным взглядом.

- Ты откидываешь полы и…

Мефисто распахивает плащ.

- Нет, лучше, ты задираешь подол и…

Рин бесцеремонно обвивает Мефисто за плечи, для надежности придерживая его хвостом. Теребит пальцами аккуратную бородку, настырно смотря в непонимающие глаза.

- И ты любишь меня. Снова.


Буквально за неделю Мефисто превращается из владельца конфетной фабрики в приемлемого ректора академии. Он меняет свои банты и лаковые кислотные сапоги на спокойные рубашки с серебряными брошами на отворотах воротника. Душит себя галстуком и подчеркивает талию кожаным ремнем. Даже штаны носит самые обычные, иногда присаживается и демонстрирует всем свои дебильные носки с розовыми оборками. Весь такой сдержанный и классический, а носки с рюшками.

Платки в карман рубашки засовывает - черные, атласные. Стирает ими сперму с бедер Рина и выбрасывает. Ему иногда отдает, так просто, на память.

Манжеты рубашек с запонками-черепами, тоже серебряными. А на черном галстуке вышит герб академии черными нитками и его инициалы.

Выглядит как подросток, очень старый подросток. Или малыш, больной прогерией.


- Бабу себе нашел.

Бон провожает взглядом спешащего куда-то с бумагами ректора, подперев рукой подбородок.

- Женщину! Чудесную леди с большой грудью и крутыми бедрами, такими мягкими, такими гладкими! И узкой талией, утянутой корсетом, и игривыми колечками волос, на голове и внизу.

Шима получает подзатыльник и трет ушибленное место, с обидой косясь на Рина.

- Что я сказал-то?

- Ты что, всерьез думаешь, что кто-то захочет пить его песочный чай?

Шима не слушает, он уже во всю обсуждает внешность женщины, которая согласилась встречаться с Мефисто.

Он думает, что, наверное, это какая-то глубоко несчастная, уставшая, разбитая женщина. Или подслеповатая старушка, владеющая контрольным пакетом акции Геенны. Рин не стал бы визави Мефисто и за все богатство ада. За вечную жизнь, бескрайнюю силу и за запонки-черепки не стал бы.


Он хочет быть героем. Тем парнем, который спасет наивных женщин от свиданий с безумцем. Тем, кто выпьет весь чай и съест весь песок, приняв на себя удар. Он даже согласен на клубничные коктейли. Только он сможет вынести.

Мефисто заглядывает в его комнату в общежитии, рассматривает его жизнь. Гостит в его душе. Склоняется над кроватью Рина, когда ребенок дьявола спит и просматривает его сны. Проверяет все его записи и перетрясает книги, которые он читает. Контролирует каждое слово, написанное на тетрадном листе и сверяет каждый иероглиф. Бесцеремонно ревизует ватерклозет. Окружает Рина снаружи, оказываясь у него внутри. Неотрывно шпионит, инспектирует каждое событие, случившееся с Окумурой. Распахивает двери в его жизнь и привередливо топчется в самом сокровенном. Раскрывает тайны Рина и мастерит гигантскую афишу, и подбирает лучшее место, чтобы повесить вывеску, рассказывая обо всех секретах.

Рин говорит: «Псих. Просто псих, свихнувшийся на контроле».

Мефисто напевает под нос что-то немелодичное, покрывая ноготь бесцветным лаком. Прозрачная жидкость капает с кисточки, застывая пятном на тетради. На его, Рина, тетради. Театрально всплескивает руками, аккуратно, стараясь не задеть ногти.

- Кто-то же должен приглядывать за тобой!

- Приглядывать?! Вы работаете тюремщиком в Геенне? Надзирателем? Точно?

Рин уверенно щелкает пальцами, тыча в Мефисто. И через секунду, после своей блестящей догадки, понимает.

«Псих. Просто псих, свихнувшийся на мне».